еще надеялась на спасение, и когда поняла, что впереди только смерть. Лишь тогда, истерзанная, но несломленная, нацарапала на стене камеры номер четырнадцать луцкой тюрьмы:

Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено – ни рук, ни ног. Но умираю молча. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы… Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай. Твоя Паша.

Паша Савельева умерла утром 12 января 1944 года во дворе луцкой тюрьмы.

Ее не расстреляли.

Ее не повесили.

На штабеле березовых поленьев, облитых бензином, ее сожгли заживо…

Невозвращенец

Несколько слов об Алексее Полянском

Алексей Иванович Полянский родился в 1947 году, по окончании средней школы поступил в Московский полиграфический институт, который и закончил по специальности библиотековедение и библиография. Однако стать библиографом ему не пришлось: он был, как говорится, «замечен» и рекомендован на службу в советскую внешнюю разведку. Три года учебы в Краснознаменном институте КГБ при Совете министров СССР и много лет службы в тогдашнем ПГУ КГБ, а затем Службе внешней разведки Российской Федерации, из них – около десяти лет за рубежом, под прикрытием аккредитационной карточки корреспондента ТАСС.

В 1983 году Полянский в том же Краснознаменном институте (ныне Академии СВР РФ) успешно защитил на закрытую тему диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук.

Рамки журналистских жанров очень скоро перестали удовлетворять Полянского, и он, в свободные от службы часы, стал писать книги под псевдонимом «Василий Тимофеев».

В 1985 году вышла в свет его первая страноведческая книга «Таиландские встречи». В следующем году в сборнике «Кровь на черных тюльпанах» – приключенческая повесть «Замена в Бангкоке». 1987 год – в соавторстве с Г. Кротовым – политический детектив о сикхском сепаратизме «Святое дело». 1991 год – в соавторстве с Т. Гладковым – приключенческая повесть «Невозвращенец» в сборнике «Чекисты рассказывают». 1992 год – в сборнике «Профессия – разведчик» – повесть о Джордже Блейке «Опасный туннель». В 1996 и 1997 годах вышли первый и второй тома «Путеводителя КГБ по городам мира», для них Алексей Иванович написал очерки о Бангкоке и Дели. Последние несколько лет жизни полковник внешней разведки России Полянский работал над книгой о «железном сталинском наркоме», выходные дни проводил в библиотеках, рылся в архивах, по зернышку собирая куцую информацию о Николае Ежове (книга эта выпущена издательством «Вече»). Увы, 28 сентября 1998 года мой друг скоропостижно скончался на пятьдесят втором году жизни…

Теодор Гладков

Корпуса Института экспериментальной металлургии располагались на обширной территории в новом районе Москвы. Еще лет двадцать назад здесь была деревушка, от которой если что и сохранилось, так это название чахлого сквера – Дубки, разбитого на месте, где шумел когда-то настоящий лесок. Закрепленная за отделом машина уже с неделю обреталась в ремонте, и Маркову пришлось добираться до института более часа, что называется, своим ходом. Сначала на метро с двумя пересадками, а потом еще минут двадцать в переполненном автобусе, который пришлось долго ждать на холодном октябрьском ветру.

За девять лет работы следователем Комитета государственной безопасности ему впервые довелось принять к производству столь необычное дело. Несколько дней назад западные газеты опубликовали краткое сообщение о том, что находившийся в одной европейской стране советский ученый, доктор технических наук Александр Иванович Егоров обратился к местным властям с просьбой предоставить ему политическое убежище. Сообщение дружно, словно сговорились, повторили все зарубежные «радиоголоса».

Егоров в составе делегации советских ученых приехал в небольшой город Бреден на международный симпозиум по металлургии. Симпозиум продолжался ровно неделю. В первый же день Егоров выступил на нем с основным докладом советской делегации, а в последний, как сообщили газеты, явился в полицейское управление со своей просьбой, ставшей главной сенсацией местной прессы за последний год.

Вслед за кратким сообщением информационного характера в печати появилось уже значительно более пространное заявление Егорова, выдержанное в духе самых скверных традиций «холодной войны» – антисоветское дальше некуда.

Обязательный набор ругани Маркова никак не заинтересовал. Стандарт он и есть стандарт, давно набивший оскомину. Профессиональное внимание следователя привлекли мотивы, которыми Егоров конкретно объяснял свой переход на Запад именно в эту поездку. Марков подсчитал, что ранее Егоров выезжал в капиталистические страны семь раз и вел себя там во всех отношениях безукоризненно. А теперь вдруг…

Марков, едва получив заявление Егорова, сразу выделил из словесной высокопарной шелухи основной мотив, который, судя, во всяком случае, по опубликованному тексту, толкнул ученого на столь серьезный поступок, – обида, смертельная, как выражались в старину, обида. Его, Егорова, большой, даже выдающийся вклад в науку в Советском Союзе по достоинству не оценили. В частности, его кандидатуру забаллотировали на очередных выборах в члены-корреспонденты Академии наук СССР.

Собственное заявление Егорова сопровождалось комментарием видного западного политического обозревателя, известного давней приверженностью к «твердой линии» по отношению к СССР и всему «Восточному блоку». Со ссылкой на личную беседу с Егоровым комментатор утверждал, что СССР выступает за контроль над вооружением обычного типа только потому, что сам уже располагает такими видами оружия, по разрушительной силе приближающимися к ядерному, которые вообще никакому контролю не поддаются. Егорову якобы это хорошо известно из первых рук, поскольку он в качестве эксперта неоднократно консультировал советскую делегацию на переговорах по разоружению.

После этого первого комментария, послужившего как бы запальным шнуром, в западной прессе поднялась большая шумиха. В правых газетах появились призывы к правительствам отказаться от участия в Международной конференции по разоружению, которая должна была состояться через несколько месяцев в Швейцарии.

Посольство СССР обратилось к местному Министерству иностранных дел с просьбой разрешить сотрудникам консульского отдела встретиться с Егоровым. Через день последовал ответ, что Егоров от встречи наотрез отказался.

Только тогда следственный отдел, в котором работал майор Марков, принял к производству дело в отношении гражданина Егорова Александра Ивановича, подпадающее под признаки, предусмотренные статьей 64-а Уголовного кодекса РСФСР: «…бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР…»

Шестьдесят четвертая «а» – суровая статья. Наказание по ней предусматривало лишение свободы от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и возможной ссылкой до пяти лет, а в случае нанесения значительного ущерба государственным интересам СССР – и смертную казнь.

Получив распоряжение начальства заняться делом Егорова, Марков в восторг не пришел. И не только потому, что в душе был противником смертной казни и многолетних сроков лишения свободы. Просто он понимал, что если ученый действительно изменил Родине, то до